«Мне нужна от тебя не ирония, а нежность», - так мне ответила жена во время одной из редких размолвок. Заниматься психотерапией с домашними - занятие глупое, точно также, как делать из домашних разбирательств психотерапевтические выводы. Но этот случай я запомнил, а были и другие: одна клиентка рассказала, как глубоко ее ранила моя реплика в ответ на ее жалобу в телефонном разговоре между сессиями о том, что ей очень плохо и она чуть ли не умирает.
Желая снизить накал ее переживаний, я ответил ей в том смысле, что, если, уж, с ней что-нибудь случится, я, так и быть, приду к ней на могилу и прочту эпитафию. Мы оба весело посмеялись, а клиентка, оказывается, помнила про это очень долго. На последнем интенсиве в Крыму участники моей группы, показывая то, что было в группе в первые три дня, не забыли упомянуть о том, что «моих идиотских шуток они не понимают». Это, конечно, тоже была шутка, но только ли? Я часто сам впадал в растерянность, когда при очевидной (как потом выяснялось, - только для меня) моей остроте участник группы или натужно пытался выполнить мое предложение, или обижался на мое «оскорбительное» замечание, принимая его всерьез. А я-то считал остроумие моей сильной стороной, и «сыпал» анекдотами и колкими репликами налево и направо, не заботясь об их уместности. Не знаю, будет ли кстати в этой ситуации анекдот, но мое состояние он отражал верно: бегал по лесу заяц. Налево посмотрит - глаз радуется: глупые зайчишки возятся, ничего в жизни не понимают; направо посмотрит - ежики копошатся, неуклюжие и смешные, в небе птички поют, тоже беззаботные и глупые, в траве всякая живность душу радует, речка так ласково журчит, солнышко светит. Словом, все замечательно. Бегал он, бегал, вскочил на пенек, задумался. Вот тут-то его и стошнило.Так что? Моей иронии не место в психотерапии? Так радикально вопрос, конечно, не стоит, но, если, уж, она у меня есть, то имеет смысл пользоваться ею осознанно (и здесь, и далее я во многом повторяю мысли Е.Чурсиной, опубликованные в одноименной статье в Московском психотерапевтическом журнале № 1 за 2000 год, с которыми я согласен). Итак, об иронии и, вообще, о смешном - серьезно!
ПОНЯТИЕ ИРОНИИ
Прежде всего, определимся с ключевыми термина¬ми. Ирония рассматривается обычно в литературе в связи с такими понятиями, как комическое, юмор, остроумие. Из них комическое (смешное) считается более широкой категорией, включающей в себя как основные типы юмор и иронию, которые, как правило, противопоставляются. Этимоло¬гия термина "комическое" происходит от грече¬ского слова, означающего «веселую ватагу» ряженых на празднестве Диониса в Древней Греции. В иронии смешное скрывается под маской серьезности, с преобладанием отрицательного (насмешливого) от¬ношения к предмету; в юморе - серьезное под маской смешного, обычно с преобладанием положительного ("смеющегося") отноше¬ния" (Пинский, 1989, с.266).
Этимологическое значение слова ирония в большинстве источ¬ников возводится к слову "притворство". "Понятие иронии разви¬вается из семантического комплекса, заключенного в греческом слове "ироник", то есть "притворщик", означающего человека, ко¬торый говорит не то, что думает, что нередко сочетается с мотивом самоумаления, самоуничижения" (Михайлов, 1989, с.225). В Сло¬варе Фасмера мы находим несколько иное толкование этого исход¬ного греческого слова: "вопрос, ставящий в тупик, тонкая насмеш¬ка" (Фасмер, Этимологический словарь русского языка. Т. 2, с. 139). Остроумие в философско-эстетическом контексте выступает как форма ко¬мического, а также как один из компонентов продуктивного мышления. В этом моменте - интеллектуальной природе - остроумие и ирония рядополагаются некоторыми авто¬рами и противопоставляются юмору. З.Фрейд, посвятивший свою знаменитую монографию остроумию, также сближает последнее с иронией, разводя их, однако, по самому существенному критерию: если остроумие является продуктом бессознательного, то для по¬нимания иронии "нам не нужно беспокоить бессознательного" (Фрейд, 1991, с.344).
В общем виде термин ирония определяют как стилистический прием (риторическую фигуру, фигуру речи), в котором противопо¬ложны форма и смысл, присутствует контраст видимого и скрытого смысла высказывания, создающий эффект насмешки. Дж. Серль так описывает механизм функциони¬рования иронии: "Высказывание, если его воспринимать буквально, оказывается очевидно неуместно, ...естественной будет интерпрета¬ция, при которой значение высказывания противоположно его бук¬вальной форме" (Серль, 1990, с.337).
В эстетике иронию рассматривают как технику комического. Причем, в определениях иронии, как правило, акцентируется негативный оценочный смысл этого приема: "ирония обычно принимает форму сарказма или насмешки, в которых выражаемая внешне похвала используется для выражения осуждения или презрения" (из определения иронии в Oxford English Dictionary - по Stein, 1985, р.35). Вместе с тем, по словам Н.Нокса, автора обстоятельной моногра¬фии, посвященной иронии, правомерна не только характерная для нее формула "хула в виде похвалы", но также и менее популярная "похвала в виде хулы".
М.Штейн, американский психоаналитик - автор статьи "Ирония в психоанализе", считает наиболее точным определение иронии, дан¬ное Г.Фоулером в "Dictionary of Modern English Usage" (1954): "Использование высказывания, предназначенного для сообщения одного смысла непосвященной части слушателей и другого - по¬священной; удовольствие от иронии кроется в тайной близости го¬ворящего с последними; однако следует добавить, что есть ирони¬зирующие, для которых инициированный цикл происходит не с внешними слушателями, а с alter ego, обитающим в собственной душе" (Stein, 1985, р.35). Ирония применима там, где человек готовится услышать противоположное.
Если в юморе серьезное скрывается под маской смешного, обычно с преобладанием положительного («смеющегося») отношения, то иронизирующий не всегда, но часто стремится дистанцироваться от объекта иронии, посматривая на него чуть свысока; относящийся с юмором, напротив, по-доброму приближается к нему. Вот как определяет иронию С.Кьеркегор в своей диссертации «О понятии иронии»: "Иронизи¬рующий стоит, гордо погруженный в себя, молчаливо наблюдает за проходящими мимо людьми, как Адам за зверями и скотами, и не находит подобных себе. Так он постоянно приходит в столкновение с действительностью, которой принадлежит, и поэтому стремится отменить конституирующее в действительности, то, что упорядочи¬вает и скрепляет ее: мораль и добродетель. ... Для него жизнь -драма, и больше всего его занимают ее замысловатые хитросплете¬ния… Он то бог, то песчинка" (Кьеркегор, 1993, с. 192-193). Сходство с нарциссическим способом реагирования в данном описании вполне прозрачно и сама фигура иронизирующего выглядит мало привлекательно, но в другом месте он же пишет: "Ирония бывает здоровьем, когда освобождает душу от пут всего относительного, и бывает болезнью, если способна выносить абсо¬лютное лишь в облике ничто… Сдержанная, обузданная в своей дикой разрушительной бесконечности ирония никоим образом не теряет своего значения и не утрачивает своих полномочий. Наоборот, только когда индивид правильно настроен, а это достигается ограничением иронии, иро¬ния обретает свое истинное значение, свою истинную законность. В каше время много говорится о значении сомнения для науки; а ирония для частной жизни является тем, чем сомнение - для нау¬ки. И поэтому подобно тому, как ученые утверждают, что нет ис¬тинной науки без сомнения, с полным правом можно утверждать, что нет подлинно человеческой жизни без иронии. Сдержанная ирония производит движение, обратное тому, которая совершает ничем не сдерживаемая. Ирония устанавливает предел, делает конечным, ограничивает и сообщает тем самым истинность, дей¬ствительность, содержание; она наказывает и карает и сообщает тем самым устойчивость и консистенцию... Ирония, как и Нега¬тивное, - путь; не истина, но путь".
В психологии практически отсутствуют исследования по иронии, если это явление и затрагивается, то в контексте комического, зато по психологии юмора—обширная литература.
Многими исследователями отмечается, что феномены комическо¬го относятся к "граничным" проявлениям: "Многообразие проявле¬ний смеха бесконечно. Неизменно - одно: смех метит границу -границу эпохи, границу явления, границу стереотипа индивидуаль¬ного или общественного сознания. Смех всегда одной ногой в бу¬дущем, другой -- в прошлом. Смех - "перевозчик" через реку вре¬мени - смеешься, значит, прощаешься с прошлым, сердишься - зна¬чит остаешься в нем" (Бороденко, 1995). «Человечество, смеясь, расстается со своими недостатками (К. Маркс). Базовой формой комического, проявляющейся на ранних этапах развития, считается юмор как "восприятие несоответствия в игровом контексте, которое может сопровождаться улыбкой или сме¬хом". Юмор рассматривается также в контексте самообъективации -основной способности зрелой личности, живущей полноценной жизнью. По Олпорту, человек, способный к самообъективации, может подвергать себя самоисследованию и соотносить собствен¬ные притязания со своими способностями, а также собственное мнение о себе с оценками других. При этом Олпорт считает, что нужно различать истинное чувство юмора и незрелое чувство комического. Последним, по его мнению, обладают и дети, и взрослые. Сущность комического, большей частью, состоит в обесценивании воображаемого оппонента (в грубых шутках, каламбурах, абсурд¬ностях) или отыгрывании подавленных чувств (например, в сально¬стях). Сущность же истинного юмора выражена, по мнению Олпор¬та, в способности смеяться над тем, что мы лю¬бим (включая, конечно, самого себя и все, имеющее ко мне отно¬шение), и в то же время продолжать любить это. Такое чувство юмора "предполагает не только способность находить радостное и смешное в обычной ситуации, но также способность к положительному отношению к себе и установлении: положительных отношений с любимыми, одновременно видя связанные с этим неконгруэнтности и элементы абсурда. Комическое—по¬средник в эмоциональном овладении собственной психической деятельностью. Смеховые действия - это действия симво¬лического типа, которые могут рассматриваться как особые знаки, содержащие самоотрицание, допускающие свободу выбора взаимо¬противоположных вариантов интерпретации. Смешение смыслов создает измененное состояние сознания, некритичность, что явля¬ется лучшей почвой для внесения нового смысла, новой установки. Именно измененное состояние сознания, на мой взгляд, является ключевым словосочетанием в данном предложении: ни одна психотерапия невозможна без индукции измененного состояния сознания, ведем ли мы речь о гипнозе или психоанализе.
| metelica-online.ru | Сайт - Платки Оренбургские пуховые Паутинки пуховые Палантины пуховые Косынки Ручная работа! Шедевры народного творчества. Высылаем почтой! Пересылка почтой с предоплатой или наложенным платежом с оплатой по факту получения.
| |
ИРОНИЯ И ЮМОР В ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИХ ТЕОРИЯХ
Многие психотерапевты используют юмор и иронию в своей ра¬боте, не обосновывая это теоретически и особенно не озадачиваясь подыскиванием аргументов своим юмористическим интервенциям. Другие же рассматривают юмор как краеугольный камень своей психотерапевтической работы и развивают теории, в которых ко¬мическое играет ведущую роль, как структурно, так и технически. К ним относится, прежде всего, Фарелли, автор провокаци¬онной терапии. В провокационной терапии выдвигается гипотеза, согласно которой юмористическое провоцирование клиента со стороны терапевта, побуждающее продолжать обреченное на провал поведение, вызывает тенденцию изменяться в противоположном направлении - в сторону позитивной Я-концепции, принятия себя и других. Терапевт-"провокатор" использует юмористическую вербализацию собственных эмоциональных реакций на поведение клиента, чтобы спровоцировать терапевтическое изменение. Фарелли описывает такие техники, как преувеличение, насмешка, карикатура, ирония, передразнивание, сарказм, шутки. С их помощью ложным мыслям клиента, его страхам относительно самого себя придаются столь преувеличенные формы, что присущие ему защитные уловки депривируются, результатом чего становится отказ от них. Возникает, однако, вопрос: как же быть с поддержкой, теплом и принятием клиента? Фарелли высказывает на этот счет три соображения:
Провокационный терапевт высмеивает только неадаптивное поведение пациентов, не затрагивая их как человеческих существ. Когда ирония и насмешка осознанно и конструктивно используются зрелым терапевтом, они обычно не воспринимаются клиентом как нечто деструктивное;
Фарелли не отрицает, что его техники вначале провоцируют тревогу клиента, так как тот чувствует, что с его защитами посто¬янно конфронтируют. Однако вскоре становятся явными положи¬тельные аспекты конфронтации. "Мы полагаем, что предприятие под названием психотерапия должно использовать все возможные техники, чтобы стать мощным и эффективным посредником для выздоровления. Мы заинтересованы, чтобы наши клиенты яростно протестовали против собственного саморазрушения, с подачи терапевта, разумеется. Он и провоцирует клиентов "опровергнуть" все его насмешки и утвердить самих себя" (Фарелли, Брандсма, 1996, с, 122).
Фарелли доказывает, что в провокационной терапии есть рав¬новесие между иронической вербальной обратной связью и под¬держивающей невербальной обратной связью. Постулируется необ¬ходимость двух различных уровней коммуникации терапевта для того, чтобы, с одной стороны, провоцировать тревожность клиен¬та, а с другой - усиливать его осознавание. "В процессе лечения различные формы юмора служат для сбивания клиента с толку, вне¬запного преодоления его сопротивления, защиты и одновременного вовлечения его в общение с целью оценить предпосылки его пове¬дения и эмоциональное состояние. Врач провоцирует его на пере¬живания, ибо переживания, опыт - не только лучший, но и единст¬венный учитель жизни. ...Это особенно важно при работе с психо¬логически изощренными больными: юмор помогает разорвать ожи¬даемый сценарий терапии и поставить клиента перед необходимо¬стью научиться справляться с проблемами" (Там же, с. 136-137).
В других терапевтических системах юмор не является централь¬ным фактором, однако занимает и там немаловажное место. При¬мером может служить техника парадоксальной интенции в логотерапии В.Франкла. Как известно, соль этой техники заключается в том, что с ее помощью клиенты поощряются доводить свои сим¬птомы до абсурда. Тем самым достигаются необходимые терапев¬тические изменения: способность смеяться над своими невротиче¬скими построениями или рассматривать симптом как нечто "самосъедающее". "Парадоксальное намерение должно быть сфор¬мулировано в насколько возможно юмористической форме, - пи¬шет В.Франкл. - Юмор относится к существенным человеческим проявлениям; он дает человеку возможность занять дистанцию по отношению к чему угодно, в том числе к самому себе, и обрести тем самым, полный контроль над собой. Мобилизация этой сущностной человеческой способности к дистанцированию и является, собственно, нашей целью в тех случаях, когда мы применяем парадоксальную интенцию" (Франкл, 1990, с.343-344).
А.Эллис использует юмористические техники в рамках Рационально-эмотивной терапии. Практикующие РЭТ часто используют юмор, чтобы преодолеть иррациональные установки клиентов. В РЭТ считается, что эмоциональные нарушения — часто результат того, что человек с чрезмерной ответственностью относится к себе, теряя чувство перспективы и способность юмористически отне¬стись к событиям своей жизни. Поэтому терапевт использует юмор, чтобы контратаковать излишне серьезный взгляд пациентов и помочь им преодолеть свою mustурбационную философию жизни. Сам Эллис на терапевтических сессиях использовал юмористиче¬ские песенки, и призывал людей петь их, когда они чувствуют де¬прессию или тревожность. Конечно, потребность вос¬принимать негативные события серьезно естественна для человека, иначе у нас не было бы мотивации изменять их, считает Эллис, по-этому терапевт должен обладать большим тактом и сензитивностью, направляя свой смех лишь на определенные иррациональные идеи клиента, а не на него самого.
У, Глассер ("терапия реальностью") рассматривает юмор как способность видеть абсурдность переживаемой ситуации. Многие клиенты не замечают, что кажущиеся им трудности на самом деле смешны, и только когда консультант на это укажет, начинают осоз¬навать нелепость собственного поведения. Способность смеяться над собой помогает изменяться, так как ситуация предстает по-новому и часто - инсайтно. Но и этот автор предупреждает, что юмор консультанта не должен скатываться к сарказму, ибо в по¬следнем случае взаимоотношения в консультации нарушаются (то же происходит и с процессом изменения).
Есть еще целый ряд имен, обладатели которых использовали иронию и юмор в своей терапевтической рабо¬те, хотя и не отразили этот момент в своих
теориях: Адлер, Эриксон, Перлз, Минделл, Хэйли, Витакер, "...Фриц Перлз и Милтон Эриксон рискнули шагнуть за пределы исключительной серьезности терапевтической "схватки" и показали, что жизнь и терапия вовсе не обязательно должны быть усердными, мучитель¬ными и взвешенными переживаниями. Очень серьезный терапевт смотрит на жизнь как на чрезвычайно важное дело. Терапевт, кото¬рый замечает свою склонную к игре натуру, скорее отметит, что жизнь также может быть радостной и волнующей. Такой терапевт. иногда чувствует себя счастливым и свободным - как "безрас¬судный" мудрец, живущий одним днем, зная, что никуда не надо идти и ничего не надо делать. Однако этот мудрый человек гибок, в нужный момент он может переключиться и стать серьезным и от¬ветственным" (Минделл, 1997, с.79).
Гротьян (психоаналитик), обсуждая использование юмора в психоанализе, полага¬ет, что юмор терапевта - показатель эмоциональной свободы, способствующей положительной идентификации клиента. Выступая как форма интерпретации, юмор помогает "обходить" сопротивление. Некоторые психоаналитики используют любимые шутки клиентов в качестве проективной диагностической техники, раскрывающей их важные личностные характеристики, динамические Я конфликты и центральные проблемные области. Однако, психоаналитики отмечают не только ценность юмора и иронии, но и опасности их неразумного применения, и даже возможность выражения в них деструктивных реакций терапевта. М.Штейн полагает, что ирония, создавая "холодную, интеллектуализированную атмосферу", может использоваться, как аналитиком, так и клиентом, в качестве защиты от глубинных чувств). И, напротив, Дж. Кристи полагает, что юмор оказывает развивающее влияние на коммуникацию в ходе терапии. Появление первых его проблесков на сеансах - знак того, что пациент и терапевт начинают избавляться от иллюзий в своих взаимоотношениях. В среде психоаналитиков бытует шутка (шутка ли?), что анализ имеет три ис¬хода: успех - пациент выздоравливает; неуспех - пациенту становится хуже; и третий - пациент становится психоаналитиком (то же—и в гештальт-терапии).
Групповые терапевты подчеркивают, что спонтанный юмор обеспечивает доступ к психическим областям, которые недоступны иными путями, и что трудно работать с группой, в которой нет мес¬те юмору и игре.
Позиция Р.Лейнга однозначна: "А психотерапевта вообще нет, если он не понимает шутку. У меня вызывают тревогу психотерапевты, которые теряют чувство юмора и становятся убийственно, "смертельно" серьезны. И неважно, к какому методу они прибегают. Это обычно значит, что они ушли в ситуацию с головой и уже не способны подняться над ней ... подняться на метауровень".
Таким образом, можно сделать следующее заключение: вопрос не просто в том, использовать или не использовать юмор и иронию и психотерапии и консультировании, а - в каких формах и дозах он наиболее терапевтичен, в каких условиях и у каких терапевтов, в каком сочетании с их личными качествами и в общении с какими пациентами; и как обучать терапевтов эффективно его использовать.
Сильным терапевтическим средством, при условии уместности, является анекдот. Среди выдающихся психотерапевтов, в арсенале которых анекдот занимает важное место, следует назвать А.Е.Алексейчика. Автор убедился в этом, когда был участником его группы в рамках интенсивной психотерапевтической жизни.
Терапевту важно отдавать себе отчет, с какой целью он рассказывает его: проявить собственное остроумие, «ущучить» клиента, обнажив его недостатки, сделать более рельефными его механизмы прерывания контакта или проиллюстрировать ситуацию в группе. У каждого профессионала имеется собственная «батарея» анекдотов, применяемых им в различных ситуациях. Не претендуя, разумеется, на оригинальность, приведу несколько, как иллюстрации механизмов прерывания контакта.
Пожилая чета в ресторане. Подслеповатый муж, глядя в меню, спрашивает у супруги: «Дорогая, ты не помнишь, что мы не любим—рыбу или мясо?» (конфлюенция, анекдот может быть уместен при созависимых отношениях);
В ЗАГСе очень пожилая пара.
Муж: «Мы пришли подать заявление о разводе».
Чиновник: «Извините, а сколько Вам лет?»
Муж: «Мне 105, жене 101 год, мы прожили 82 года и все эти годы мне от этой стервы не было никакого житья: все время орет, не приготовит, не постирает».
Жена: «А этот урод только и делал, что пьянствовал, гулял и безобразничал».
Чиновник: «А что же вы столько времени ждали?»
Супруги хором: «Детей было жалко: ждали, когда умрут» (для иллюстрации изживших себя супружеских отношений и др. отношений, замешанных на переплетении слияния, интроекции и проекции);
В ресторане: «Официант, а можно мне кофе?» Официант: «А, черт тебя знает, можно тебе кофе или нельзя тебе кофе» (Уместен при излишней ориентации клиента или участников группы на терапевта).
Хотелось бы еще привести примеры по-настоящему остроумного отношения как к психотерапии, так к психотерапевтам и клиентам. Отошлю читателей к «Молитве невротика» Е.С.Ильичевой, «Краткому руководству по гештальт-терапии» И.Д.Булюбаш, «Как не быть гештальт-терапевтом» О.В.Немиринского (опубликованы в выпусках МИГТиКа) и др. И, наконец, отрывки из классики:
«Словарь скептика» Е.Л.Михайловой:
Предназначен для доверчивых клиентов,
еще не вполне понявших, во что вляпались.
По очевидным причинам не закончен.
АЛЬЯНС, ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ — извращенные отношения сотрудничества между двумя людьми, которые систематически друг друга мучают, озадачивают, дурачат и выводят на чистую воду. Не похож ни на какие другие отношения, — во всяком случае, Ваш психотерапевт будет на этом настаивать. Наличие этой странной связи позволяет как-то пережить все описанное ниже.
ГИПНОЗ, КЛАССИЧЕСКИЙ — это когда кто-то мягко и вкрадчиво или, наоборот, громко и резко сообщает Вам, что с Вами сейчас должно происходить: “Ваши веки тяжелеют...” Если Вы достаточно устали и не имеете особенных причин возражать, можно и заснуть. Вам все равно, а человеку приятно.
ГИПНОЗ, НЕДИРЕКТИВНЫЙ (“мягкий”, эриксоновский) — это когда Вам очень ненавязчиво, как бы между прочим сообщают, что, может быть... когда Вы достаточно устали... и Ваши руки спокойно лежат на коленях... никто не знает, есть ли у Вас желание заснуть... но если есть, это может произойти... Может. Проверено. С представителями Н.Г. — в отличие от их “классических” сородичей — возможно почти человеческое общение, лишь иногда переходящее в легкий транс. Как правило, они в среднем моложе и не столь преисполнены убийственной серьезности по отношению к тому, что делают. Если преисполнены, — это классические гипнотерапевты, прошедшие курсы повышения квалификации.
ГРУППОВАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ — это когда Вы и еще 10—11 с виду вполне приличных людей садятся в кружок и ждут, что ведущий группы будет что-то делать. Чего — ха-ха! — в большинстве подходов группа так и не дождется и начнет бултыхаться сама, обычно в форме безобразных склок (см. Истинные чувства). Обалдев от полной абсурдности ситуации, люди начинают со страшной силой “осознавать” и “личностно расти”. Если при этом ведущий группы просто молчит, — считайте, еще повезло.
ЗАЩИТА, ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ — естественная человеческая склонность искренне считать тот самый виноград зеленым, забывать неприятное, перекладывать вину на других и менять тему разговора, когда он становится тягостным. Когда Вас будут пытаться всего этого лишить, Вы, конечно, будете сопротивляться. В зависимости от Вашей изобретательности и упрямства можете удостоиться звания Трудного Клиента Года или выторговать незначительные поблажки, что приятнее. В процессе работы с защитой и сопротивлением и терапевт, и клиент значительно повышают свою квалификацию.
ИСТИННЫЕ ЧУВСТВА — то, что не принято проявлять в приличном обществе. Если хотите порадовать своего терапевта, то вместо конфет и цветочков под праздник шмыгните носом, плюньте на пол и скажите ему (ей) все, что Ваша мама запрещала произносить вслух.
КЛИЕНТ (в психотерапии, консультировании) — это Вы. В отличие от ПАЦИЕНТА, который должен только вынести все муки лечения, К. обычно принимает в процессе живейшее участие (так называемый принцип партнерства, см. также Альянс терапевтический). Если Вас смущает этот термин, напоминая о парикмахер¬ской, бане, борделе и т.д., лучше всего использовать свои самые непотребные ассоциации, обратив их себе во благо. (Психотерапевты сплошь этим занимаются, иначе просто не смогли бы работать.) Например, смешными и неприличными картинками, приходящими в голову при слове “клиент”, Вы можете слегка отвлечься и не скрипеть зубами, когда психотерапевт входит в раж, работая с Вашим сопротивлением.
КОНТРАКТ, ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ — своего рода протокол о совместных намерениях, обычно устный. Надо же хоть как-то договориться о том, чем, зачем (а также сколько и за сколько) вы собираетесь заниматься. С фразой: “И каков же будет наш терапевтический контракт?” — при первом знакомстве лучше не вылезать: психотерапевта, который знает, что это такое, Вы своей просвещенностью сильно напряжете, а того, который не знает, — поставите в неловкое положение. В обоих случаях Вам же хуже будет.
ЛИЧНОСТНЫЙ РОСТ — дорогостоящая иллюзия необходимости все время меняться, “искать себя”, опять же — “осознавать”. Люди, предающиеся этому пороку всерьез, обычно невыносимы. Одно хорошо — они проводят столько времени в “группах личностного роста”, а также медитируя и “осознавая”, что их почти никто не видит.
НЕЙРО-ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ (НЛП) — говорить надо “эн-эл-пи” — это когда все, что Вы думаете-делаете-видите-слышите-ощущаете, развинчивается на маленькие-маленькие детальки. Предполагается, что собрать можно по-новому и, разумеется, лучше. В процессе сборки-разборки часто едет крыша, зато потом — как новенький. Оставшиеся детали лучше завернуть в тряпочку и положить в карман — на случай, если захочется вернуться к исходной несовершенной модели. “Эн-эл-пи¬сты” (они же “эн-эл-перы”) часто не имеют ни медицинского, ни психологического базового образования, они выше этого. Энергичны, оптимистичны. От других пород психотерапевтов отличаются крайней уверенностью в себе и тем, что обещают всем, всё и сразу. Существуют “народные” версии подхода, осуществляемые в массовых масштабах: импортный римейк бессмертного “Мы рождены, чтоб сказку сделать былью...”
ОСОЗНАВАНИЕ — склонность обращать внимание на то, на что его большинству людей обращать незачем. Например, на то, что вдруг, ни с того, ни с сего, подумалось, помстилось, припомнилось, приснилось или приспичило. Так, когда Вы еще были приличной женщиной (например) и мысленно, без всякого там осознавания, раздевали красивого парнишку в автобусе, Вы могли на секунду покраснеть и забыть этот тривиальный эпизод навсегда. Не то теперь: Вы проходите психотерапию и обречены осознавать — а вот в каком порядке снимаются вещички? Похож ли очаровашка на соседа или, на радость Вашему психотерапевту, на племянника? А что это Вы глубоко вздохнули и несколько опечалились? И так далее, пока не проедете свою остановку.
ПЕРЕНОС — это когда Вы, с точки зрения своего психотерапевта, пытаетесь излить на него (нее) чувства, адресованные какой-нибудь там троюродной бабушке, а то и маме (папе). Если бабушка была душка и чувства тому соответствуют, Ваш П. будет назван “позитивным”. Негативный П. Вам припишут в том случае, если бабушка была редкостной сукой, а Вы по малолетству ей не все сказали и вымещаете зло на психотерапевте. Таким затейливым способом многие психотерапевты как бы снимают для себя проблему клиентской любви и нелюбви. До известной степени Вам так даже лучше: чего только на этот самый П. не спишешь! Чтоб было еще интереснее, придуман также контрперенос — что, собственно, мешает Вам напоминать бабушку своего психотерапевта? Если хотите поставить на место зарвавшегося “людоведа и душелюба”, твердо посмотрите в глаза (на психоаналитической кушетке не получится, что следует учесть) и мягко спросите: “Вы уверены, что полностью осознаете свой контрперенос?”
ПРОБЛЕМА — то, что Вы таковой не считаете, а Вас собираются заставить ее решать.
ПСИХОАНАЛИЗ — это когда Вы говорите все, что приходит в голову, а Вас слушают с непроницаемым видом ровно 50 минут. Дорого. Затягивает, хотя тому, кто этого не испытал, довольно трудно объяснить — чем. Если существо с нежным румянцем, на вид лет двадцати, именует себя психоаналитиком, — не верьте. Скорее всего, имеет в виду что-то другое. Но если то же самое говорит шестидесятилетний профессор, автор монографии по психиатрии или, допустим, философии, — тем более не верьте. Соответствующей подготовки ни юное создание, ни ученый муж явно не получали, хотя и по разным причинам. Спросите очень нейтральным тоном: “А у кого Вы, профессор (молодой человек, барышня и т.д.), проходили анализ?” — и ожидайте ответа с видом полнейшей невинности. Что это будет за ответ, неважно, — Вы же не сядете в кресло к стоматологу, который себя так назвал без достаточных на то оснований? Ваш вопрос задан, скорее, из воспитательных соображений — может статься, отучите профессора (молодого человека, барышню, доктора и т.д.) считать окружающих уж совсем дремучими идиотами. Как хорошо известно из фильмов, “ихние” психоаналитики обычно вывешивают свои дипломы на стеночку. Теперь Вы знаете, зачем.
ПСИХОТЕРАПЕВТ — тот (та), кто в течение каждой сессии старается думать не только о себе, но и о Вас — в отличие от всех, кто Вам встречался до сих пор: они даже и не старались. Думая, по мере сил, о Ваших делах, психотерапевт делает все возможное для того, чтобы Вам это когда-нибудь стало ненужно СИМПТОМ — как раз то, что считаете проблемой Вы. Плохое настроение, головная боль, трудный ребенок. Не надейтесь убедить своего психотерапевта, что дело действительно в этом. Даже когда поможет, поверить все равно не поверит и будет считать, что работал все-таки с тем, в чем был убежден.
СУПЕРВИЗОР — наставник Вашего психотерапевта, его неумолимая “профессиональная совесть”, регулярно напоминающая о себе подобно тени отца Гамлета. Наличие С. не означает, что психотерапевт зелен и неопытен: хорошим тоном у них считается “получать супервизию” до седых волос и вставных зубов. Если Вам удастся создать своему психотерапевту достаточно проблем, Ваш “случай” может стать предметом супервизорского разбора. О том, что кое-кто побывал у своего С., Вы догадаетесь по некоторым “изменениям курса” и слегка прибитому виду кое-кого.
ТЕЛЕСНО-ОРИЕНТИРОВАННАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ — это когда с Вами мало разговаривают, зато заставляют двигаться и прислушиваться к своим ощущениям, которые, по идее, все сделают и расскажут лучше, чем грешный и лукавый язык. Психотерапевты-“телесники” смотрят на тело многозначительно и важно: гадают по нему, как по “Книге Перемен”, придают высокий смысл каждому чиху и единодушны во мнении, что тело следует любить. Что привело их к этой идее, неясно. Склонны работать с немыслимыми позами, странными ощущениями и озадачивающими прикосновениями. (То, о чем Вы сейчас подумали, — неверно. Идя работать, телесный психотерапевт кладет свою сексуальность в ботинок, как ключ, — чтобы не потерять.) Научили худому психотерапевтов других ориентаций — раньше те все больше разговаривали, теперь же каждому невтерпеж поднять Вас со стула и начать мудрить. В остальном телесные психотерапевты люди вполне милые и безвредные, обычно среднего роста и без примет.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, некоторые выводы относительно использования иронии в собственной практике: Ирония подобна обоюдоострому мечу. Этот меч может "разрубить" контакт терапевта с клиентом, а может стать эффек¬тивным оружием, направленным против ложных стереотипов кли¬ента и мешающих жить установок. И, как всякое оружие, ирония требует осторожного и искусного использования. Важно:
- быть активным при использовании иронии, отдавать себе отчет в том, каковы мотивы, каков будет результат, как это скажется на терапевтическом контакте, уместна ли она сейчас вообще;
- отвечать на вопрос, отыгрываются ли через иронию мои невроти¬ческие потребности (например, нарциссические) или моя ирония "работает на клиента";
- определять, на чем основываются иронические интервенции - на стремлении что-то "доказать" клиенту, заклеймить его "глупый взгляд на мир", разоблачить, или на вере в то, что человек может увидеть нелепость, абсурдность некоторых собственных убеждений и установок, порождающих его симптомы, и "освободить душу от пут всего относительного" (Кьеркегор);
- быть при этом очень внимательным к обратной связи клиента.